Москва: пригодность для жизни детей

Проблемы бедности семей с детьми в столице — этой теме посвящен доклад, подготовленный по заказу Уполномоченного по правам ребенка в Москве экспертами Высшей школы экономики. Презентация исследования состоялась в ГУ-ВШЭ 3 ноября при участии представителей Мосгордумы и правительства Москвы.

Открывая презентацию, Уполномоченный при Президенте РФ по правам ребенка Алексей Головань сказал, что исследование было начато силами ГУ-ВШЭ год назад. Он также напомнил, что  Россия приняла на себя ряд обязательств в связи с ратификацией Конвенции ООН по правам ребенка, а все страны, подписавшие этот документ, признают, согласно статье 27 Конвенции, «право каждого ребенка на уровень жизни, необходимый для физического, умственного, духовного, нравственного и социального развития». Основная ответственность за развитие ребенка возлагается на родителей, однако государство обязано оказывать им в случае необходимости соответствующую помощь.

Учитывая, что начало исследования совпало с началом мирового финансово-экономического кризиса, когда остро встал вопрос, в какие сферы государство должно вкладывать средства, само такого рода исследование приобрело дополнительную значимость. Специальная сессия Генеральной Ассамблеи ООН, напомнил А. Головань, приняла в 2002 году Декларацию и План действий «Мир, пригодный для жизни детей». Согласно этому документу, борьба с детской бедностью является одним из приоритетных направлений для всех государств планеты на ближайшие десять лет. Понятно, что дети, живущие в бедных семьях, не могут реализовать в достаточной мере своих прав на образование, развитие, что бедность влияет и на другие стороны жизни детей, например, на безопасность.

В 2005 году по заказу Представительства Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ) в Российской Федерации и Республике Беларусь Независимым институтом социальной политики было проведено исследование «Детская бедность в России», которое показало, что на сегодня в стране риск бедности среди детей в два раза превышает среднестатистический уровень. Причем, наиболее уязвимы дети в возрасте от 1,5 до 7 лет. Исследования ЮНИСЕФ детской бедности в странах СНГ также показали, что у таких детей чаще бывает плохое здоровье, они не успевают в школе, у них возникают проблемы с правоохранительными органами, у них слабее развиваются профессиональные навыки, они чаще бывают безработными или работают на низкооплачиваемых должностях и очень зависят от социального обеспечения, девушки беременеют в слишком раннем возрасте. Понятно, что детская бедность связана с бедностью взрослых, рядом с которыми дети живут. Но в отличие от взрослых, дети практически никак не могут повлиять на ситуацию, связанную с бедностью.

Уполномоченный при Президенте РФ по правам ребенка Алексей Головань

Москва, продолжал А. Головань, реализует, в отличие от других субъектов Российской Федерации, масштабные проекты по социальной поддержке семей с детьми. Хорошо известно, что столичный бюджет социально ориентирован, в Москве (дополнительно к федеральным мерам поддержки) выделены для помощи социально не защищенным категориям детей и семей с детьми за счет городского бюджета различные единовременные, ежемесячные и ежегодные денежные выплаты, льготы, оказывается и так называемая натуральная помощь. «Мы всегда гордились тем, что Москва реализует такого рода масштабные социальные проекты, — сказал А. Головань. — Однако, в бытность Уполномоченным по правам ребенка в городе Москве я заинтересовался данными о том, что, к примеру, в 2007 году почти 523 тысячи московских семей, в которых воспитывалось 686 тысяч детей, то есть каждый третий московский ребенок, имели среднедушевой доход ниже величины прожиточного уровня. То есть, каждый третий московский ребенок проживал в семье, которая с трудом сводила концы с концами. Стало быть, даже в таком благополучном субъекте Федерации, как Москва, проблема детской бедности является весьма актуальной.

Все перечисленные обстоятельства и подтолкнули на то, чтобы дать реальную оценку ситуации с детской бедностью. Нынешнее исследование преследовало цель изучить глубину и масштабы бедности детей в столице и подготовить конкретные предложения для Правительства Москвы и Московской городской Думы по преодолению этого явления».

А. Головань предоставил слово Председателю Правления фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации Марине Гордеевой, которая выступила с сообщением «Взаимодействие в интересах семей с детьми. Механизмы помощи». Фонд, сказала, в частности, она, создан год назад. Его основная задача была сформулирована так: способствовать профилактике семейного детского неблагополучия по следующим целевым группам: профилактика сиротства, помощь семьям, воспитывающим детей-инвалидов и помощь детям, находящимся в состоянии конфликта с законом. Иными словами, идея состояла в продвижении технологий, которые реально способствовали бы сокращению численности детей, находящихся в зоне неблагополучия. Акцент при этом делается на политику так называемого «раннего вмешательства», ранней помощи семьям. Подобного рода подход в России реализуется с начала 1990-х годов и на сегодня в субъектах уже сложилась структура учреждений, работающих с семьями. «Но поскольку процент того же сиротства серьезным образом не сокращается, возникает необходимость осмысления того, куда же вкладываются средства и какой преследуется при этом результат. И почему же достаточно интенсивно вкладывавшиеся средства, особенно, после 2000 года, которые, безусловно, способствовали развитию институтов помощи, на конечных показателях сказались крайне слабо», — заметила М. Гордеева.

Вторая важная тема, затрагиваемая в представленном исследовании, касается доходов бедных семей. Есть понимание, что средства можно вкладывать в прямую поддержку семей и косвенную поддержку, через систему обслуживания и различные институты. «В европейских странах система обслуживания семей развивалась в последнее время достаточно последовательно, но полного удовлетворения она тоже не принесла, в связи с чем стали подниматься вопросы о возврате к политике прямых финансовых вливаний в семьи». Видимо, заметила Марина Гордеева, необходимо разумно сочетать два механизма. Однако для этого требуется четко и комплексно изучать состояние семьи. Пока же системного учета всех этих обстоятельств в России не налажено. И особенность нынешнего исследования состоит как раз в том, что в нем не рассматривается вообще семья в сложной жизненной ситуации, а дается определенная классификация семей, рассматриваются уровни их доходов, их социальное положение.

С представлением результатов проекта «Проблемы бедности семей с детьми в городе Москве» выступила руководитель проекта, ведущий научный сотрудник Института управления социальными процессами ГУ-ВШЭ Марина Баскакова. Основой исследования, сообщила она, послужил опрос 1200 московских семей, проведенный в октябре-ноябре 2008 года. «Это было самое начало кризиса, и те данные с позиции сегодняшнего дня выглядят, наверное, достаточно оптимистично. Сегодня картина несколько хуже, и надо поэтому делать поправку, оценивая прошлогодние показатели». Исследование носило прикладной характер. Цель состояла в изучении условий жизни, уровней и масштабов бедности различных типов семей в Москве, а также в оценке эффективности федеральной и региональных систем компенсаций, льгот и натуральной помощи таким семьям. Нужно было выявить и особые проблемы, связанные с уходом за детьми, их воспитанием, обучением, лечением, занятостью родителей в разных категориях. Важно было разработать предложения по изменению (трансформации) действующей в Москве системы компенсаций, льгот и натуральной помощи.

При опросе была реализована квотная целевая выборка, выделено семь категорий семей: полные семьи с одним ребенком, семьи с двумя детьми, многодетные семьи с 3–4 детьми, многодетные семьи с 5 и более детьми, неполные семьи, семьи с ребенком-инвалидом и опекунские семьи. По этой выборке нельзя сделать расчеты уровней бедности всех семей в городе Москве. «Мы можем говорить об уровне бедности, о доступности услуг здравоохранения исключительно в рамках каждой квоты», — отметила Марина Баскакова.

Надо сказать, что на вопросы, касающиеся доходов семей, респонденты не всегда отвечали откровенно. Поэтому, чтобы посчитать уровень бедности по денежным индикаторам, был использован специально сконструированный критерий бедности, базировавшийся на нескольких вопросах, касавшихся субъективной оценки материального положения своей семьи, денежной оценки благосостояния и среднедушевого дохода в семье, доли расходов на питание в семейном доходе. С помощью этого критерия из 1200 опрошенных домашних хозяйств 183 домохозяйства можно считать бедными. Минимальный риск попадания в категорию бедных имеют семьи с одним ребенком, для семей с двумя детьми и для опекунских семей риск возрастает вдвое, для неполных семей и семей с 3–4 детьми и семей с ребенком-инвалидом он еще вдвое выше, среди семей, имеющих 5 и более детей, насчитывается около половины бедных.

Во всех семьях основной источник дохода — это заработная плата. Отсюда и вывод о том, что необходимо повышать занятость родителей, что является одним из важнейших путей вывода семей с детьми из поля риска.

Но бедность — это не только невысокий уровень доходов, но и неравенство доступа к образованию, к услугам здравоохранения. По отношению к системе бесплатного образования расхождение между богатыми и бедными непринципиально. А вот что касается системы платного качественного образования, то тут бедные семьи более ущемлены. Это касается и детских садов. «Нам кажется, что здесь магистральным путем может быть не только дальнейшее выравнивание услуг бесплатного образования при особом учете потребностей семей с детьми-инвалидами, но и дальнейшее развитие качественного образования, чтобы даже платное образование было каким-то образом доступно всем категориям семей, включая бедные семьи», — заметила М.Баскакова. Та же картина наблюдается и в системах бесплатного и качественном платного здравоохранения.

Ведущий научный сотрудник Института управления социальными процессами ГУ-ВШЭ Марина Баскакова

Если говорить об обеспеченности жилой площадью разных категорий семей, то «полученные данные существенно разошлись с данными официальной статистики, что вызвало удивление». Это объясняется тем, что официальная статистика ведет подсчет не по выделенным нами категориям. Так, по официальной статистике, в столице все многодетные семьи имеют чрезвычайно стесненные условия проживания (менее 9 квадратных метров на человека), в то время как по РФ в целом доля семей с 3 детьми, проживающих в подобных условиях, составляет «только» 38 процентов, а доля семей с 4 и более детьми — «только» 56,4 процентов. В целом по результатам опроса, чем больше детей в семьях, тем больше доля домохозяйств, которые располагают общей площадью менее 9 квадратных метров на человека, и меньше доля, проживающих в жилых помещениях, в которых на одного члена домохозяйства приходится более 20 квадратных метров. В Москве семьи в основном нуждаются в улучшении жилищных условий. Между тем, из тех семей, что остро нуждаются в улучшении жилищных условий, только четверть готова к активному, самостоятельному поиску таких путей, как ипотека, аренда более просторных помещений, переезд в другую местность, заем средств для покупки жилья. Все остальные семьи либо не знают, что им делать, либо ждут бесплатного предоставления жилья. А какие семьи готовы самостоятельно решать жилищную проблему? Это в основном семьи с одним-двумя детьми. «Надо учитывать, что речь идет о данных опроса прошлого года, если же учесть, что сегодня с ипотекой дело обстоит не лучшим образом, то среди семей с детьми почти никто не имеет самостоятельной возможности для улучшения жилищных условий».

Каковы же пути выхода из бедности? Здесь можно выделить четыре блока вопросов: законодательно установленная социальная поддержка семей с детьми; занятость матерей; помощь и взаимодействие граждан и их объединений; юридическая помощь.

О законодательной установленной поддержке семей с детьми в Москве в контексте сокращения бедности участникам презентации рассказала сотрудник Института социально-экономических проблем народонаселения РАН Майраш Токсанбаева. Она главным образом привлекла внимание к вопросам денежной поддержки, которая базируется на двух основных принципах. Согласно категориальному принципу поддерживаются семьи с высоким риском бедности и семьи особой социальной значимости. А по адресному принципу обеспечиваются малоимущие семьи. Важны оба принципа. Категориальный принцип обеспечивает профилактику бедности, то есть, предотвращение тех ее последствий, которые потом «гораздо сложнее расхлебывать», и применяется он к схеме так называемых льготных категорий, у которых налицо устойчивые факторы бедности. Например, высокая иждивенческая нагрузка, инвалидность детей, взрослых. Адресный принцип направлен непосредственно на бедные семьи, в том числе и на те, у которых нет устойчивых факторов бедности.

Чтобы выяснить, по каким именно направлениям следует усилить поддержку, был рассмотрен удельный вес в доходе семей основных видов денежных выплат, то есть выплат, которые назначаются не одной какой-то категории семьи, а для нескольких групп. «Мы выделили группу компенсаций жизненно необходимых расходов, куда входят выплаты на все первоочередные нужды — питание, одежду, компенсация роста стоимости жизни, жилищно-коммунальные услуги и прочие. Во-вторых, это ежемесячное пособие на ребенка малоимущим семьям, которое в отличие от компенсации жизненно необходимых расходов назначается по адресному принципу. И также это выплаты кормильцам, которые оставили рынок труда, потому что им надо ухаживать за малолетним ребенком. Эти выплаты предоставляются на страховых основаниях тем, кто находится в отпуске по уходу за ребенком, или как социальное пособие для тех, кто не имеет права на страховые выплаты, а также для тех, кто ухаживает за ребенком-инвалидом». Распределение долей этих выплат в денежном доходе семьи таково: в молодежных семьях отсутствует компенсация жизненно необходимых расходов, потому что эти семьи не входят в число льготных групп, которым оказывается матпомощь. В опекунских домохозяйствах не указано пособие на ребенка, потому что на опекаемых детей оно не выплачивается. Самый значительный вклад в денежную помощь вносят не зависящие от категорий семьи выплаты за уход кормильца с рынка труда. Но эти выплаты в три-пять раз ниже, чем заработки работающих матерей. А в неполных семьях они ниже в семь раз. Это говорит о том, что, «конечно же, размеры этих выплат желательно повышать», отметила Майраш Токсанбаева.

Что же касается компенсаций лицам, находящимся в частично оплачиваемом отпуске при уходе за ребенком до трех лет, то их размеры — 50 рублей, «это не помощь, а слезы». У большинства респондентов эта так называемая помощь составляет не более одной десятой процента семейного дохода. «Конечно, в условиях кризиса вряд ли это пособие удастся повысить. Но, по-моему, его лучше вообще упразднить, дабы не профанировать само понятие помощи», — заметила Токсанбаева. Выплаты по уходу за ребенком получают в основном семьи с детьми до полутора лет, которые отличаются особым уровнем бедности. На их долю приходится примерно 15 процентов всех городских семей с детьми. Повышение этих пособий — важная мера для таких категорий семей, как неполные семьи, как семьи с ребенком-инвалидом, где уровень бедности превосходит допустимый. Вторыми по размерам помощи и наименьшими по числу получателей — в пределах 5 процентов всех семей с детьми в Москве — являются компенсации жизненно необходимых расходов. Они выплачиваются только льготным категориям. Если сравнить компенсации, то получается, что большие многодетные семьи имеют такого рода помощь примерно на уровне половины прожиточного минимума, а семьи с тремя-четырьмя детьми — сорока процентов прожиточного минимума. «То есть разница в какую-то десятую часть минимума совершенно недостаточна для того, чтобы компенсировать разницу в иждивенческой нагрузке и, главное, в рисках бедности. Поэтому данную разницу необходимо увеличивать в пользу больших многодетных семей».

Самым массовым по числу получателей и самым скромным по размеру видом выплат является ежемесячное пособие на ребенка малоимущих семей. Распределение его долей в семейном доходе по категориям семей в наибольшей мере координируется с уровнем бедности, что собственно, обеспечивается адресным принципом назначения этого пособия. Но, тем не менее, строгое следование этому принципу зависит от того, насколько корректно устанавливается статус малоимущих семей. На практике данный принцип соблюдается недостаточно строго. Процент получателей пособия по всем категориям семей, во-первых, существенно превосходит долю бедных домохозяйств, а поэтому в составе его получателей преобладают небедные семьи. Масштаб назначения пособий отвечает принципу социального обеспечения, но вовсе не адресной помощи, что «вызвано прежде всего чрезмерной доступностью этого пособия, что подтверждается числом получателей и малым количеством отказов. То есть, пособие доступно и для бедных лиц, и для небедных». Хорошо, что бедные могут получить то, что им предназначено, но в то же время бедные домохозяйства, в основном — льготных категорий, имеют такие же шансы на получение этого пособия, как и небедные семьи. Такие масштабы выплаты оборачиваются на практике ее низкими размерами, которые не достаточны для того, чтобы как-то способствовать сокращению бедности. На момент проведения опроса стандартная величина пособия составляла только 8,8 процента прожиточного минимума. Вклад пособий в семейный доход у большинства категорий семей абсолютно незначительный. Кроме того, сам размер пособия унифицирован, а потому семьи с разным дефицитом душевого дохода — а он может составлять и 300 рублей, и 3000 рублей — получают абсолютно одинаковые суммы. Словом, следовало бы четче обозначать адресный характер этого пособия и выплачивать его преимущественно бедным семьям путем ужесточения контроля величины и регулярности доходов. И в первую очередь такой контроль должен охватывать малодетные и неполные семьи, у которых не наблюдается устойчивых факторов бедности.

Вопросам занятости матерей посвятила свое выступление Ирина Козина, заместитель директора Института управления социальными процессами ГУ-ВШЭ. Для подавляющего большинства семей доходы от оплачиваемой занятости являются основными доходами домохозяйств, и только 10 процентов респондентов сказали, что доходы от занятости таковыми не являются. Меньше всего работает матерей в многодетных семьях и в семьях с ребенком-инвалидом. Россия не стала страной, в которой большинство женщин, выйдя замуж и став матерями, превращаются в домохозяек. Но хотят ли российские женщины работать, или они просто вынуждены делать это? Из результатов исследования видно, что 66 процентов опрошенных матерей работает, еще 12 процентов хотят работать или ищут работу и только 22 процента экономически не активны. Большинство женщин в возрасте до 50 лет — более 80 процентов — на вопрос о том, хотят ли они работать в будущем, дали утвердительный ответ. Правда, только 12 процентов из этого количества делают ставку на профессиональную карьеру, а подавляющее большинство хочет сочетать полноценное материнство и работу.

Конечно, основная причина занятости матерей — это причина материального характера. Доля дохода от основной занятости женщин-матерей в общем доходе домохозяйств составляет в среднем 42 процента. Это очень высокий процент, развенчивающий, к слову, миф о том, что главными кормильцами в семьях являются исключительно мужчины. А в неполных семьях доля доходов от основной занятости женщин-матерей составляет целых 72 процента.

«Впрочем, для современных женщин, в том числе, и российских, работа и самореализация являются обычным способом вписывания в современную жизнь. А наибольшая доля женщин, не желающих работать, приходится на самые бедные и самые богатые семьи, хотя, думается, причины для этого у них разные».

В условиях кризиса характерной чертой для всех предприятий является сокращение «социального пакета», причем, прежде всего, той его части, которая имеет именно функцию социальной поддержки, то есть, поддержки социально уязвимых работников, в том числе, женщин с детьми. В период кризиса есть немало примеров нарушения прав работающих женщин. «Мы полагаем, что в такой ситуации женщины — с учетом специфики всех рынков труда — будут и далее страдать гораздо больше, чем мужчины... Но в то же время женщины, обремененные семьей и детьми, являются для работодателя более удобными работниками, ибо они чаще чем мужчины идут на временное ухудшение условий труда в части его оплаты, продолжительности рабочего времени и так далее. И в настоящее время только государство способно каким-то образом стимулировать работодателя на то, чтобы он предоставил женщине востребованный рабочий контракт», — отметила Ирина Козина.

О проблемах, с которым сталкиваются молодые семьи, рассказал Павел Смирнов, научный сотрудник Института управления социальными процессами ГУ-ВШЭ. К молодым семьям, подчеркнул в начале выступления он, относятся все семьи, в которых возраст обоих родителей не превышает тридцати лет. А если возраст одного из супругов выше этой границы, то такая семья уже не молодая. «Это выработанный нами адекватный критерий, поскольку ни в законодательстве, ни в имеющейся литературе четких критериев на этот счет нет», — сообщил он. Средний возраст матери из молодой семьи 25 лет, средний возраст из немолодой семьи — 36 лет. Разница, таким образом, в одиннадцать лет, но при этом средний возраст детей в таких семьях различается всего-навсего на 1–1,5 года. То есть, речь идет о выборе самой женщины, в каком возрасте ей лучше заводить ребенка. Ясно, что многодетные семьи не могут быть молодыми. Каждая из групп молодых и немолодых семей разделялась в ходе исследования на три группы: полные семьи с одним-двумя детьми, неполные семьи и семьи с детьми-инвалидами.

В семьях с детьми на человека приходится примерно по 14 квадратных метров жилья (в среднем по Москве эта цифра составляет порядка 20 квадратных метров). При этом 12 процентов молодых семей снимают жилье, в немолодых семьях таких — только 2 процента. И это, действительно, существенная разница. Соответственно число живущих в собственном жилье — купленном или приватизированном — составляет 62 процента у молодых семей и 70 процентов — у немолодых.

При этом проявить собственную инициативу, вложить свои средства, взять ипотечный кредит, обратиться к помощи друзей готовы 45 процентов молодых семей. «Это много, эти семьи понимают ответственность перед собой, своими детьми, и они готовы тратить свои деньги на улучшение жилищных условий». Среди немолодых семей таких начитывается только 30 процентов. Что касается доходов молодых и немолодых семей, то они всегда выше у молодых семей во всех категориях семей. Причем, в неполных семьях молодые мамы зарабатывают примерно на 25 процентов больше, чем матери в немолодых семьях. «Это является подтверждением той мысли, что молодые родители более предприимчивы и самостоятельны, более инициативны, стремятся найти более высокооплачиваемую работу».

Еще один важный критерий для характеристики молодых и немолодых семей (с учетом выплат пособий на ребенка) — это наличие работающих в семье. Если в семье с немолодыми родителями нет работающих, то доля детских пособий составляет больше 30 процентов, если нет работающих в молодых семьях, то этот показатель составляет только 16 процентов! А каковы же тогда другие источники доходов? Ясно, что в молодых семьях значительную часть доходов могут составлять пенсии представителей старших возрастов — бабушек и дедушек. Если же появляется хотя бы один работающий, то доля пособия резко сокращается — до 10–11 процентов в обеих категориях семей. Если же работает два человека в семьях всех групп, то это уже 3–4 процента.

Проблемам семей с детьми-инвалидами посвятила свое выступление Вероника Бизюкова, сотрудница «Левада-Центра». В чем основные «болевые точки» этой проблемы? В течение последних пяти лет численность семей с детьми-инвалидами, включенных в программу поддержки и нуждающихся в определенных видах помощи, составляла в Москве около 30 тысяч. Это действительно — зона социального напряжения. Каждая десятая семья с ребенком-инвалидом остается сейчас один на один со своими проблемами: одна мать с ребенком-инвалидом на руках. Это ведет к ухудшению здоровья матери и, конечно, такие семьи — это семьи бедные, в них налицо и неблагоприятные начальные условия здоровья. Из всех опрошенных родителей, указавших на плохое состояние своего здоровья, 30 процентов составили родители детей-инвалидов.

Что касается сложившейся системы пособий и льгот, то весьма важно, чтобы ребенок имел официально подтвержденный статус ребенка-инвалида. Именно такие семьи и были опрошены в ходе исследования. А что же остальные семьи, причем не обязательно богатые? Это 17 процентов семей, которые минимально пользуются своим статусом. Подобная ситуация возникает из отсутствия возможностей оформить до конца выплату пособий. Только каждая вторая семья может пользоваться льготами на бесплатный проезд ребенку-инвалиду, так как не все дети могут вообще пользоваться общественным транспортом. «Вопиющей оказалась и открывшаяся нам ситуация с использованием льготы по лекарствам: только каждый второй ребенок может использовать ее. Необходимо срочно разобраться и понять, почему происходит так: льгота есть, но ей невозможно воспользоваться», — сказала Вероника Бизюкова. «Более трети семей с детьми-инвалидами — это бедные семьи, где мы увидели наибольшую долю людей, неудовлетворенных своей жизнью, — добавила она. — И вот в семье с таким психологическим настроем живет ребенок, которому как раз необходим положительный моральный климат...»

Итак, проведено исследование «Проблемы бедности семей с детьми в Москве», опубликованное в виде сборника. Подавляющее количество разделов этого труда подготовлено экспертами Вышки. «Результаты исследования уже доведены до сведения всех депутатов Московской городской Думы, — сказал Алексей Головань. — Причем его получили депутаты и старого, и нового созыва. Также я встречался с первым вице-мэром Москвы Людмилой Швецовой, которая курирует социальную сферу, и рассказал ей об основных результатах проделанной работы. Я высказал мнение, что результаты исследования могли бы быть положены в основу новых подходов в сфере социальной поддержки. И можно сказать, что практическая работа по реализации тех рекомендаций, которые предложены в исследовании, уже началась — насколько мне известно, уже готовятся соответствующие изменения в законодательстве».

Николай Вуколов, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ
Фото Ивана Морякова