Колесо как принцип, безусловно, не устаревает

«Основной задачей исследовательского университета является формирование нового типа людей в стране», — считает Виталий Куренной, заведующий отделением культурологии ГУ-ВШЭ.

— Каковы истоки исследовательского университета — когда появилась сама идея и в чем ее суть?

— Современный исследовательский университет — это воссоздание модели немецкого университета, которую в Европе принято называть моделью Гумбольдта. Вильгельм фон Гумбольдт, выдающийся философ и ученый, возглавлял реформу высшего образования в Пруссии. В результате этой реформы в 1810 году в Берлине был открыт новый университет. Происходило это, напомню, в период поражения Пруссии в наполеоновских войнах, когда немцы со всей очевидностью осознали необходимость радикальных перемен — и в обществе, и в образовании. Вообще реформирование университетов — очень трудное дело, требующее чрезвычайных обстоятельств и усилий. Для этого необходим или Наполеон — как это было во Франции, или оккупация — как было в Пруссии, или разгар войны — как это было в Британии уже в 40-е годы XX века.

Модель Гумбольдта называется исследовательским университетом в соответствии с одним из двух базовых принципов этой модели. Первый принцип — свобода преподавания и свобода обучения. А второй принцип — единство преподавания и исследования, «Forschung und Lehre». Модель, возникшая благодаря реформе Гумбольдта, распространилась сначала в Германии и Австрии, а затем и по всему миру. Именно она легла в основу американских «research universities», на которые ориентировались современные эксперты, вводившие это понятие в современный  российский контекст. Модель Гумбольдта противопоставляется другой современной модели университета, возникшей во Франции в самом конце XVIII века.

— И в чем отличие гумбольдтовской модели от французской?

— Реформа Наполеона практически ликвидировала университеты, сделав основную ставку на утилитарно и практически ориентированные вузы, «нормальные школы». Число университетов было сокращено, а оставшиеся были полностью подчинены правительству. Научные исследования были отделены от преподавания и сосредоточены в системе Академии наук. В Германии, напротив, после реформы Гумбольдта Академия быстро утратила то значение, которое имела в эпоху Просвещения, когда она возникала в виде противовеса тогдашним университетам.

— Какой социальный и культурный смысл имеет исследовательская составляющая в университете? Значит ли это, что исследовательский университет готовит ученых?

— Бытует мнение, что исследовательский, гумбольдтовский университет, может готовить только ученых. А поскольку из современных студентов вряд ли получится столько исследователей, то якобы и сам университет такой модели обречен на исчезновение как рудимент эпохи Просвещения со свойственным ей преувеличением роли науки. Сегодня, мол, нужно ориентировать студентов на практические компетенции и перспективные проекты, а значит — следует отказаться от гумбольдтовской модели.

Это большое заблуждение. Научное исследование, действительно, является стержнем исследовательского университета. Но функция университета, как ее понимал Гумбольдт, вовсе не исчерпывалась подготовкой ученых. Назначение университета совсем в другом: в первую очередь, как говорил Гумбольдт, — в развитии «культуры нации», то есть в работе на благо народа. Студент, занимаясь научной работой в университете, формируется как личность, полноценно образованная и самостоятельно мыслящая, как «гражданин государства и мира» по выражению Фридриха Шлейермахера. Таким образом, основная функция исследовательского университета — формирование условий для появления определенного типа людей в стране, а значит, и работа на благо общества.

— А что это за тип людей и при чем здесь исследования?

— Не буду углубляться в исторический комментарий, а переведу этот вопрос в плоскость обсуждения проблем, которые сегодня у всех на слуху. Вот мы говорим: Россия должна встать на путь инновационного развития. Наивно полагать, что можно решить эту задачу, лишь закупив технологии или профинансировав какое-то определенное направление исследований — нанотехнологии или что-то в этом роде. Приблизиться к решению этой задачи можно только в том случае, если в стране появится массовый слой творческих людей, инноваторов. Не только инноваторов-предпринимателей в узком смысле слова, а вообще людей, способных порождать новое — новое в науке, новое в производстве, новое в бизнесе, новое в культуре, новое в обществе. А как можно решить эту задачу практически, как воспитать этих инноваторов, этот креативный класс? Абсурдно ставить эту задачу как техническую — спроектировать инноваторов посредством каких-то там методик и техник обучения. Инноватор тем и отличается от обычного ученого, что он действует не только по плану или проекту, а часто — вопреки этим планам и проектам.

Именно эту проблему и решает модель Гумбольдта, модель исследовательского университета. Дело не в формальных показателях - не в количестве публикаций, премий, проектов, не в развитии междисциплинарных и международных связей и так далее. Конечно, они важны, но они фиксируют лишь внешнюю сторону дела и могут легко имитироваться. Важно, чтобы из стен такого университета выходили люди, способные продвигать вперед и науку, и производство, и бизнес, и культуру. Гумбольдтовский университет представляет собой сложное ноу-хау, позволяющее появиться определенному типу людей — свободных, творческих, полноценных, которые, в свою очередь, будут развивать эту самую «культуру нации».

Ведь чем по сути отличается исследовательский университет от школы — как средней, так и высшей? В школе учащийся получает готовые знания, определенные навыки или компетенции, чтобы квалифицированно выполнять определенный вид работы. Человек, которого мы получаем на выходе подобной образовательной системы, в лучшем случае — отличный исполнитель. Идеал же университетского образования, воплощенный в модели исследовательского университета, — не исполнитель, а изобретатель, создатель нового. В университете — не по названию, а по сути — учащийся не только получает готовое, но еще и вовлечен в поиск и производство нового. И единственный возможный способ достичь этого — включить студента в ту практику, которую может реализовать университетский преподаватель. То есть привлечь студента к процессу исследования. Именно в этом заключается основная идея и смысл исследовательского университета. Если мы потеряем эту идею, то легко можем впасть в поверхностное копирование каких-то элементов этой модели.

— Все-таки странно, что мы сегодня серьезно говорим о гумбольдтовской модели исследовательского университета — ведь на дворе XXI век... К тому же русский имперский университет изначально строился по образцу немецких университетов — зачем же возвращаться в прошлое?

— Сначала по поводу последней части вопроса. Я готов утверждать, что в России никогда не была реализована именно гумбольдтовская модель университета. Это исторический парадокс и одновременно — факт. Несмотря на то, что Россия XIX века ориентировалась на германское образование, несмотря на то, что русские студенты массовым образом обучались в немецких университетах, несмотря на личное знакомство и даже переписку Уварова и Гумбольдта, заимствовались лишь некоторые элементы этой модели, но единого целого они никогда не составляли. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: обычная история для наших институтов — подражая, догонять.

Что же касается устаревания... Андрей Андреев — автор замечательной монографии «Российские университеты XVIII — первой половины XIX веков в контексте университетской истории Европы» — привел очень точное сравнение, которым я здесь с удовольствием воспользуюсь. Вот, например, колесо — древнее изобретение, не правда ли? Но разве историческая почтенность этого изобретения является основанием, чтобы восклицать в том смысле, что на дворе XXI век и колесо пора отправить на свалку истории? Колесо, конечно, не остается без изменений, оно постоянно совершенствуется и улучшается. Но колесо как принцип, безусловно, не устаревает.

Гумбольдовская идея университета — это принцип, аналогичный принципу колеса. Он родился вместе с рождением современного общества. Он некоторым, весьма сложным, образом связан с нашим пониманием субъективности культуры, политической нации, науки и некоторых других важных элементов современной цивилизации. Как принцип он не может устареть. Но это не означает, что существует готовый, раз и навсегда оптимальный рецепт создания исследовательского университета. Напротив, идея Гумбольдта требует постоянного переосмысления и практического уточнения, чтобы не стать выхолощенной, не превратиться в набор пустых фраз и деталей, которые не составляют жизнеспособного целого. Но сам принцип необходимо постоянно иметь в виду — чтобы за деталями не упустить главного и принципиального.