У российских университетов диагностирована «программная шизофрения»

В каждом ведущем вузе есть различные программы развития, в которых определяется его миссия, цели и задачи, приоритетные направления и многое другое. Зачем нужны эти программы и как оценить их результаты, обсудили участники традиционного семинара Института образования ВШЭ.

Программы развития для российских вузов — явление относительно новое. Как пояснил научный руководитель Института образования ВШЭ Исак Фрумин, университеты много лет развивались эволюционно, и вся их история почти не предусматривала проектную составляющую. Но сегодня инструментом государственной политики в сфере высшего образования становится идея проектного развития.

Этапы большого пути

В докладе исполнительного директора Национального фонда подготовки кадров Ирины Аржановой анализировались история создания программ вузами и тексты программ, но анонимно и обобщенно (даже при разборе кейсов докладчик не называла конкретные организации). Не обсуждались и особенности реализации программ — это отдельная тема.

Программы развития в вузах появились еще в 1990-х годах. Ирина Аржанова связывает это с первым примером внешней поддержки вузов — Инновационным проектом развития образования 1997-2003 годов на средства займа Всемирного банка. Денег выделялось, по нынешним меркам, немного, программ развития от участников никто не требовал, но проект стимулировал их разработку, тем более что его ключевым направлением было развитие университетского менеджмента.

В 2006-2008 годах вузы, отобранные по конкурсу в рамках приоритетного национального проекта «Образование», разрабатывали инновационные образовательные программы (ИОП), хотя образовательными в привычном понимании этого слова (магистерскими, бакалаврскими) они не были, средства по этим программам выделялись на оборудование, инфраструктуру, методическое, программное обеспечение и прочее.

Тогда же, в середине 2000-х годов, вузы начали получать статус национальных исследовательских (НИУ) и федеральных университетов (ФУ), и здесь программы развития, по словам Ирины Аржановой, стали «священными коровами». Так было и в следующих проектах — конкурсе программ стратегического развития (в профессиональном сообществе он считается «утешительным призом» для 55 региональных вузов, не попавших в более «дорогие» проекты) и в проекте 5/100 по повышению международной конкурентоспособности российских вузов.

Многие вузы реализуют не одну, а несколько программ, — например, программу федерального университета и программу достижения международной конкурентоспособности 5/100, к тому же у вуза может быть программа финансово-хозяйственной, а также любой другой деятельности. «Мы работаем в мультипрограммном режиме, — говорит директор Департамента государственной политики в сфере высшего образования Минобрнауки России Александр Соболев. — Программы вузов непрерывно меняются и наслаиваются одна на другую, не стыкуются между собой. Я бы назвал это «программной шизофренией».

Чтобы вузы не улетали в космос

Программы вузам, несомненно, нужны, в этом участники семинара сомнений не выражали. По мнению Ирины Аржановой, программа — это не просто способ выиграть деньги на конкурсах. Программы должны обеспечивать стабильное функционирование университета, при этом их масштаб должен зависеть от того, выделяются ли на развитие вуза целевые средства в дополнение к текущему финансированию. Чтобы написать хорошую программу, нужно понимать ситуацию во внешней среде. Но самое главное — вуз должен разрабатывать программу для себя самого, а не для министерства, руководства региона или других заказчиков. Если получается иначе, она никогда не будет действенным инструментом его развития.

Программы вузов дают богатый материал для критики. Например, несложно обнаружить в них всевозможные крайности. С одной стороны, вузы иногда ставят нереальные задачи, обещая чуть ли не улететь в космос или стать мировыми лидерами, не имея на то никаких оснований. С другой стороны, есть примеры сознательного занижения показателей, когда по тому или иному направлению вуз ставит себе планку, которая на деле уже достигнута, то есть можно получить деньги и не прилагать особых усилий.

В основе вузовских программ, как правило, лежит очень слабая аналитика, считает Ирина Аржанова: вместо анализа внешней среды, конкурентных преимуществ и прочих элементов рыночной экономики описывается история вуза и его нынешнее положение. Казалось бы, вузовские программы должны соотноситься с «вышестоящими» документами, например, программами развития регионов (для федеральных университетов это обязательное требование), но добиться этого мало кому удается.

В одном вузе элементом миссии, записанной в программе 5/100, было «формирование и совершенствование евразийской среды на принципах исследовательского университета»

По оценке Ирины Аржановой, в некоторых вузах есть «гениальные» программы развития, а в некоторых их качество оставляет желать лучшего. Например, в одном вузе одним из элементов миссии, записанной в программе 5/100, было «формирование и совершенствование евразийской среды на принципах исследовательского университета». Если у одного университета несколько программ, то мало кому удается избежать повторов. В описании миссии этого же вуза в ИОП и программе НИУ говорилось об интеграции образования и науки, а в программе 5/100 — об интеграции учебного и научного процессов. Но бывает и так, что цели трех программ — ИОП, НИУ и 5/100 — логически дополняют друг друга: сначала акцент делали на развитие образовательной деятельности, потом на развитии научных исследований, и, наконец, на достижении конкурентоспособности на мировом уровне.

На сегодняшний день оценить вклад конкретной программы в развитие вуза сложно, поскольку многие программы пересекаются и по направлениям финансирования, и по целевым установкам. Но так или иначе достижение задач, поставленных в программах, зависит от управленческой команды вуза, от распределения полномочий (за реализацию программ должен отвечать не проректор, а специально назначенный менеджер), а главное — от готовности университета меняться.

Индийские змеи и публикационная активность

Директор департамента Минобрнауки России Александр Соболев, выступавший в качестве одного из дискуссантов, отметил, что показатели выполнения программ вузами не могут служить основой при оценке результатов их работы хотя бы потому, что возможна имитация — ведь любая система подстраивается под требования внешнего контроля. После того, как английские солдаты в Индии, страдавшие от укусов змей, стали платить индусам по доллару за голову убитой змеи, количество змей и укусов возросло — индусы стали специально их разводить ради заработка. Похожая ситуация — с публикационной активностью российских вузов: число публикаций в университетах растет лишь потому, что от их количества зависит финансирование.

По мнению Александра Соболева, программ «для себя», содержащих адекватные требования к деятельности организации, миссию, видение своей стратегии, политики и проч., в российских вузах нет вообще, хотя они встречаются в мировой практике. Наши программы — это планы организационно-хозяйственной деятельности, планы расходования денег. За ними нет содержательных требований к деятельности вуза. Если программа утверждается российским правительством, как, например, в случае с федеральными университетами, то изменить ее невозможно. Если же программа утверждается попечительским или ученым советом, то она может быть гибче, но примеров такого рода у нас мало.

Какова взаимосвязь программ, утвержденных разными органами, рассчитанных на разные сроки, оперирующих сходными ресурсами и дублирующих друг друга? Как управлять вузом, когда программ много? Александр Соболев считает, что у каждого вуза должна быть программа стратегического развития, которая утверждается попечительским советом или ректором и корректируется раз в год или раз в два года в зависимости от внешней ситуации и доступа вуза к ресурсам. Это ключевой документ, которым руководствуется вуз. Помимо него, могут быть и другие программы — развития вуза как федерального университета как участника проекта 5/100, как имущественного комплекса и прочие. Необходимо встроить все эти программы в единую рамку с определенным горизонтом планирования. Министерство, в свою очередь, могло бы установить порядка десяти показателей, в том числе абсолютных, создав, таким образом, единую систему мониторинга программ развития.

Борис Старцев, новостная служба ВШЭ